Мы не верили, но это случилось: проект закона действительно поменял название с «регулирования выбросов» на «ограничение выбросов». Хотя по мнению ряда экспертов, новое название является тоже не слишком удачным. Более корректно было бы использовать формулировку «сокращение», что соответствует парадигме Парижского соглашения, ратифицированного Правительством РФ. В то же время «органичение выбросов» отсылает нас к почившему Киотскому протоколу.

Помимо названия, стоит обратить внимание, что к регулируемым организациям, которые будут обязаны отчитываться перед государством за выбросы, будут отнесены предприятия с годовым выбросов CO₂-эквивалента, превышающим 150 тыс. тонн. Такие организации смогут фиксировать свой углеродный след по прямым/косвенным выбросам парниковых газов, снижая его за счет выпуска углеродных единиц по итогам реализации климатических проектов. Избыток углеродных единиц сможет возмездно отчуждаться иным лицам. Все действия по обращению с углеродными единицами будут фиксироваться в реестре, который будет администрировать оператор, специально уполномоченный государством.

В целом правовая конструкция законопроекта обрела долгожданную осмысленность. Однако остаются вопросы о целевом показателе сокращения выбросов в масштабах РФ, его взаимосвязи с Парижским соглашением, а также о распределении показателя по конкретным отраслям промышленности.

Также остается загадкой: как поможет национальная система регулирования в отношении выбросов парниковых газов отечественным экспортерам в случае введения Еврокомиссией пограничного углеродного налога? И будут ли европейцы принимать во внимание наши климатические проекты и верификацию углеродного следа?

Источник: https://davydov.in